Как берёшь Пачули Нолидж, обнимаешь, целуешь её, гладишь по щекам, потом снова и снова целуешь, опускаясь всё ниже и ниже, теребишь её сисечки, мацая соски, продолжаешь, засовываешь язык в пупок, крутишь им там. Снимаешь пижамку, вдыхаешь аромат тёплого хикке-тян тела. Потом разворачиваешь её: спелая няшная попка виляет у тебя перед лицом и ты вылизываешь её дрожащие губки, утыкаясь носом в мокрый клитор. А потом поднимаешься чуток повыше, разрабатываешь аппетитное колечко сфинктера кончиком язычка, вставляешь один пальчик, потом другой, потыкаешь немного, сымаешь портки и давай шуровать ать-два, снова-снова. И когда она доведена до оргазма, её колбасит в агонии, она пищит от райского наслаждения — ты отработанным движением ломаешь ей шею, не пролив ни капельки драгоценной кровушки.
Достаёшь заранее заготовленный скальпель, снимаешь им кожу. Распиливаешь болгаркой её некрепкие кости и голова томно смотрит на тебя, струйки алой крови вытекают из глаз и рта.
Ты кладёшь кусочки попки на сковороду и поджариваешь на шипучем маслице с лучком и чесночком. Смешиваешь с пловом и звонишь своей девушке, чтобы накормить её блюдом любви.
