Дом. Пустынная двухкомнатная квартирка. Родители куда-то смылись. Обещали вернуться к празднику, но нынче суббота, а когда закончится среда, наступит новый год.
Я вошёл в свою комнату, здесь было темно. Компьютер включён. Никогда его не выключаю. Рухнул на стул, тот недовольно скрипнул. Когда сидишь на этом стуле возникает какое-то тревожное ощущение, будто он вот-вот развалится. Звук на сабвуфере выкручен так, что какой-то странный невменяемый джаз лишь чуть доносится из колонок, растекаясь по тёмным углам комнаты. От саксофонной импровизации Джона Маклафина веет атмосферой старых чикагских детективов. Снег за окном играет ей лишь на руку. Закинув ноги на стол, я чувствую себя уставшим частным сыщиком с настроением блюз. Вот-вот зазвонит старый советский телефон на столе и из трубки донесётся голос моего информатора.
На самом деле мой информатор свяжется со мной иным каналом. А точнее мне самому придётся с ним связываться. Движением мышки я разгоняю заставку с рабочего стола и просматриваю список контактов в Ай-Си-Кью. Пустынно. Пара зелёных кружочков, но нужного мне человека среди них всё равно нет. Осматривая взглядом темноту комнаты, нахожу свой портфель. Рукой не дотянуться и стул недовольно вскрипывает, когда мне приходится с него подняться. Обратно я возвращаюсь с той же пресловутой красной книжицей. Лампа распространяет светло-жёлтую пульсацию вокруг стола. Я вновь искушаю судьбу вчитываясь в загадочные строки книжицы и стараясь понять их смысл. В общем то понять всё написанное в ней несложно, но оно никак не желает увязываться с реальностью. Среди вороха тетрадей на столе я нахожу ту, что озаглавлена «Механика сплошных сред», сокращённо МСС.
Кривоватый рисунок в тетради. Прямоугольник в осях Икс-Игрек. Это мой аквариум. Сверху стрелочка, символизирующаяся его движущуюся крышку. Включенный газ и зажженное пламя обозначено буквой «Т» внизу рисунка. «Т» - это температура.
Что там есть ещё? Три дифференциальных уравнения. Три строчки с буковками, которые на самом деле и есть мой аквариум. Которые и обозначают кипячение. Это виртуальная реальность, вписанная в клеточки тетради. Рисунок сверху это только что бы вы могли представить всё это себе. На самом деле смысл имеют лишь эти уравнения.
Я листаю тетрадь. Информация записана неаккуратно и хаотично. Буквы скачут в клетках тетради. Где-то пропущены целые куски лекции. Но в этом хаосе я нахожу обрывки нужных мне методов. Картина ещё не складывается. Но кусочки её уже прослеживаются.
Щёлкаю по ярлычку на рабочем столе и оказываюсь на синем экране компилятора «Паскаль»
Program aquarium,- пишу я. Это заглавие. Дальше должны следовать описания переменных, но я их пропускаю, пишу: - begin.- и зависаю. Впадаю в ступор. Что дальше-то?
Сворачиваю Паскаль. В Ай-Си-Кью всё так же пустынно. Метель за окном. Музыка по прежнему навевает скуку чикагских сыщиков. В поисках лекарства от усталости отправляюсь на кухню. Кнопка на электрическом чайнике и там начинается какая-то реакция. Нагрев,- думаю я и вспоминаю свою задачку. Улыбаюсь измученно. Ванная, раковина, тёплая вода по лицу. Не помогает избавиться ни от мешков под глазами, ни от красной паутины, разбежавшейся во все стороны от зрачка. Иногда кажется, что в моей жизни пора ставить точку. Настолько всё надоело.
Крепкий чай, почти чефир. Вкус горький. Сыплю сахара побольше, что бы его можно было пить. Вкус хоть и смягчается, но эффект в голове остаётся таким же жёстким. Кажется, что муть из чаинок плескается там внутри. Из холодильника бьет светом в глаза и веет холодом. Пробегаясь глазами по полкам, не обнаруживаю ничего съедобного. Недельной давности щи не в счёт.
В кладовке на полке лежат упаковки с одноразовой лапшой. Сегодня, это и есть мой ужин.
Когда я возвращаюсь за синий экран Паскаля, усталость наваливается с ещё большей силой.
-Начальные условия вот главная тайна этой задачи,- говорю я, а затем отваливаюсь от стула на диван. Мой информатор так и не появился, а без него мне не узнать начальные условия. А без них незачем начинать писать коды. На не застеленном диване, прижавшись лбом к спинке, я медленно засыпаю под «Экстраполяцию» Джона Маклафина именно так называется этот альбом с грустным чикагским джазом.
